Путешествие на Тандадрику - Страница 25

А освобождённая нитка свернулась змейкой и заскользила между цветами назад, к холмам.

— Вот увидите, — пообещал щенок, — мой друг снова что-нибудь подкинет!

— Приказываю соблюдать бдительность, — скомандовала Лягария, спохватившись, что ей надлежит руководить и в вазе.

— Слышу, — прошептала Эйнора, — что-то летит.

И верно, к ним летел белый продолговатый предмет, похожий на огромную сигарету. Чтобы поймать его, пленники начали толкаться, тянуть к нему руки и лапы. Увы, на этот раз бросок был неудачным, и белый предмет шлёпнулся рядом с цветком-сторожем.

Пленные обмерли: что теперь будет? Лягушка не скрывала досады:

— Говорила же я, этот баламут только погубит нас!

Часовой поднял голову-клюв, повернулся к вазе и нервно зашевелил пестиками. Игрушки застыли, как восковые фигуры. Белый предмет лежал, не двигаясь, — оказалось, это был свёрнутый в трубочку лепесток, перевязанный ниткой. Сама же нитка протянулась до самого холма, за которым, если внимательно приглядеться, можно было увидеть кончик уха.

Не обнаружив ничего подозрительного, сторожевой цветок снова закрылся и свесил чашечку, а упавший лепесток, который потянули за нитку, как живой, пополз назад к холму. Пленники не могли поверить собственным глазам: лепесток перекатился через спящий цветок, а тому хоть бы что!

— Никак не возьму в толк, — пробасил Твинас, — с какой целью Кадрилис шлёт нам лепесток. Ножик — да, им мы должны перерёзать верёвку, но лепесток…

— Мой приятель зря не бросал бы! — заверил Кутас и, покосившись на Лягарию, добавил: — А вот обзываться даже в вазе некрасиво!

— Тихо! — прошипела лягушка.

К ним снова летел лепесток. На этот раз бросок был успешным, и белый мягкий свёрток упал прямо Твинасу на голову. Эйноре снова пришлось распутывать нитку, и та запетляла назад, к хозяину. Что ещё заяц надумает переправить в вазу? Вон там уже летит-торопится голубой комочек и — шлёп! — прямо на головы пленников. Вот и пригодилось Кадрилису умение метать дротик! Но… что это? Заяц прислал самый обыкновенный комок глины, а конец нитки был вдавлен в него с такой силой, что, как ни старайся, не выдернешь.

— Я полагаю, — сказал Твинас, внимательно наблюдая за тщетными усилиями Эйнориных пальчиков справиться с заданием, — тут и распутывать ничего не нужно. Похоже, он хочет оставить у нас и конец нитки.

— И как вы всё верно угадываете, — удивился щенок, — даже без трубки!

— Давайте подождём, — предложил пингвин, явно польщённый похвалой: ведь и Эйнора слышала! — Давайте поглядим, потянет ли он ниточку назад, и тогда будем решать.

Ждать пришлось долго. За это время успело вылезти второе зелёное солнце.

На их счастье, рассветало бесконечно долго, и ничего не подозревающие цветы продолжали спать, опустив головы. Нитка осталась неподвижной, а кончик одинокого уха исчез за холмом.

— За работу! — скомандовала лягушка. Она успела оторвать от накидки тонкий лоскуток и обвязать им повреждённую бородавку. — Я хоть и жестоко ранена, но продолжаю оставаться вашим командиром. Есть ли желающие разрезать наши путы?

— Есть, — коротко бросил пилот.

Ножичек был совсем крошечным, а сухой вьюн толстым, так что работа оказалась сложной. Пленники хоть и настрадались, но нашли в себе силы сгруппироваться, чтобы заслонить собой Менеса, перерезающего путы.

— И всё-таки зачем нам прислали увядший лепесток? — вслух рассуждал Твинас. — И что за странности: лепесток задел охранника, а тот даже не заметил. Может быть, тут какая-то тайна?

— Да ясно всё как день! — насмешливо заговорила Эйнора. — Завернувшись в лепесток, можно незаметно проскользнуть мимо цветов.

Имей сейчас сыщик Твинас при себе трубку, она бы выпала у него из клюва — так поразила его проницательность куклы. Даже Менес замер и повернул очки в её сторону.

— Вам порой удаётся докопаться до самой сути, — сказал пилот то ли с похвалой, то ли с угрозой.

Эйнорины ресницы затрепетали, как крылышки пойманной бабочки.

— Ай да Эйнора, ты хоть и незрячая, а видишь получше нас! — от души похвалил куклу Кутас. — А вот мне бы ни за что не пришло в голову!

Лягария же, явно уязвлённая проницательностью куклы, накинулась на щенка:

— Когда ты прекратишь болтать?

— Только когда вы прекратите смотреть трезво! — огрызнулась за Кутаса Эйнора.

— Что?! — повернулась к ней перевязанной щекой Лягария. — Ну-ка, повтори, что ты сказала! Кто ты там, принцесса со стеклянной горки?

— Да я… я только… — покорно пробормотала кукла. — Я только похвалить вас хотела… ведь вам удаётся прекрасно нами руководить.

— Не верю, — сказала Лягария. — Живо извинись при всех, иначе я…

— Я извиняюсь… правда же… — прошептала Эйнора, так безжалостно растягивая перчатку, что казалось, та вот-вот порвётся.

Твинас таращился глазками-бусинками на терзаемую перчатку. Ну да, загадку лепестка разгадала Эйнора, зато он узнал тайну Эйноры, вернее, тайну её перчатки, загадку её преклонения перед Лягарией. И что самое главное — разгадал без трубки!

Снова в норе

Успешно переправив друзьям необходимые предметы, Кадрилис почувствовал удовлетворение и одновременно тревогу за себя. Засунув за пазуху клубок так, чтобы при ходьбе нитка разматывалась, заяц осмотрелся. Вот бы найти ещё один опавший лепесток и спрятаться под ним от злобных цветов! Но, увы, ничего похожего вокруг не было. Он остался без защиты, как улитка без раковины, и к нему уже подползал очередной хищник с жадно распахнутыми лепестками. Кадрилису не оставалось ничего, как юркнуть назад, в нору. Здесь он подождёт, пока друзья перережут путы и доберутся до корабля. Только додумаются ли они прикрыться лепестком, поймут ли, каково его назначение? Возьмут ли на корабль конец нитки, привяжут ли его к ручке двери? Хорошо бы всех собрать и всё объяснить, но сделать это невозможно…